Суть сакрального текста

изм. от 22.02.2022 г ()

  Греческое «ен архе он логос», современниками переводится как «в начале было слово». Но на самом деле там столько всего вшито, что можно разбирать и разбирать.

  По церковно-славянски это будет ВЪ NАЧѦЛЕ.

  Причем раньше все писалось сплошной строкой. Там еще не было разделения на слова. Фактически это было одно слово, которое нигде не прерывается. Одно свернутое в спираль слово.

  В остромирово евангелие написано «HZKONH», что сейчас звучит как «искони». Буквица Иже там пишется именно как Н. Кроме того, в древнерусском это звучит как «иждькони». Если вы помните, буквица Sело читалась и как «ждь», а значит, и писалось «HSЬKONH».

  Теперь смотрите. Слово «кони́» - это существительное в родительном падеже. Кого? чего? – из кони́. Значит основа это «кон». А кон – это круг. Сакральный круг, сакральное место. Это и есть, собственно говоря, буквица Онъ. Отец, нечто трансцендентное, нечто не познаваемое, к чему доступа у тебя нет. Это пространство самого Творца.

  Если мы читаем через буквицу Слово – «искони», ничего не понятно. Причем здесь слово? Если читаем «иzкони», мы получаем «из земного кона». Пространство на Земле, откуда слово пришло. Т е пришедшее из нашего мира. В более широком смысле – из материально-чувственного мира. По сути, из тварного мира. Получается, что пришел некий вестник из другой страны и принес слово. Из стран заморских мне не ведомых. Какой-то странный образ для священного писания.

  А вот когда мы читаем «иждькони́», через Sело, все становится намного интереснее. Пришло из какого кона? Из запредельного. И из этого запредельного кона слово и пришло на Землю. Из мира ума Творца пришедшее. Из мира, который мы не можем ощутить, воспринять пятью органами чувств. И очень интересно, что слово «кон» стоит в родительном падеже. Но слово «кон» мужского рода, это раз. Второе, оно стоит в родительном падеже. Т е имеет статус родителя. Мужское слово в статусе порождающего начала. Получается, что слово приходит из мужского порождающего начала.

  Вы видите, насколько русский перевод не совпадает с греческим оригиналом? Дело в том, что в греческом слово «архе» женского рода, потому и «в женском начале». Т е в греческом стоит «внутри женского начала», в русском «исходит из мужского начала». Из отцовского принципа. Именно поэтому для греков женское начало это мать всего. А у русских «в начале» всего находится отец.

  По сути, мы абсолютно разные. Греки рождены матерью, землею, а русские рождены небесным отцом. Мы небесные существа. Мы с небес пришли на Землю, и наш язык нам об этом сообщает. Наше начало не земное, наше начало небесное. Поэтому русский язык и не дает возможности корректно перевести «ен архе», у нас нет слова для женского начала. У нас начало либо среднего рода, либо мужского.

  Когда мы пытаемся священный текст другого народа перевести на свой язык, он становится совершенно иным. Возможно в этом и кроется смысл любого священного текста. Т е любой священный текст существует сам по себе, но будучи выражен на языке того или иного народа, он будет отражать суть именно этого народа. Он будет рассказывать именно об этом народе, а не об каком-то абстрактном.

  Следовательно, можно предположить, что существует какая-то идея этого священного текста. Текст как таковой. Написанный не по-русски, не по-гречески, не на иврите, а просто как текст, написанный языком Творца. А дальше, когда текст спускается по слоям мироздания, он разворачивается в разных языковых формах по-разному. В формах того народа, на язык какого народа он переводится.

  Мы сегодня, по большей части, своим сознанием не фиксируем эти образы. Для нас, что «изкони», что «искони», что «иждькони» - а какая разница?! Мы не видим разности этих образов. Сознание же наших предков было очень чутким и очень тонко все эти вещи регистрировало. Тексты писались сплошным словом и каждый образ был очень важен. Он должен был стоять на своем месте.

  Иждькони тоже можно разбирать до бесконечности почему именно так. Получается, что исходящее оттуда исходит потому, что есть откуда и есть куда, но источник и получатель они равны, они равновелики. Это тоже очень важная деталь. Слово исходит из мира Творца в мир творения, но Творец воспринимает творение как равновеликое себе. Именно поэтому он общается со своим словом, со своим творением на равных. И это совершенно другая история.

  Даже если рассмотреть отдельно предлог HSЬ, мы видим с одной стороны, что это общение на равных (H), с другой же – то, что находится над. На равных с нами то, что находится за пределами этого земного мира. Т е равенство между миром Творца и этим тварным миром. Эти два мира – равновелики, и сонастроены друг с другом. Один маленький предлог, а рассказывает такие вещи.

  Хотя мир Творца непознаваем, он может познаваться в соответствии с законом подобия, при помощи которого мы можем познать то, что не познаваемо. Мир трансцендентного отца можно познать используя закон аналогии. И об этом говорит HSЬ. А дальше мы видим Слово. Т е слово выступает посредником между миром отца и тварным миром. Слово – это врата между мирами. Буквица символизирует эту границу между мирами. И неведомый Отец входит в наш мир, в кон нашего мира, посредством слова. Он входит в мир энергиями своего слова. А это означает, что слово – это место встречи Человека и Бога. Это единственное место, где мы можем встретиться лицом к лицу.

  Поэтому священные писания можно читать и перечитывать всю жизнь. Они неисчерпаемы. Там можно все время открывать все новые и новые глубины. Отсюда, текст священного писания – это и есть место встречи. Потому эти тексты так важны, потому их так и оберегают. А сейчас нас лишили этих текстов, нас лишили места встречи с Творцом. Единственное, что у нас осталось – это Буквица, как место встретиться лицом к лицу. И чем древнее текст, тем точнее встреча. Потому не «в начале», а «искони», еще вернее «иждькони». А «иzкони» - это отсылка к какому-то райскому месту, существующему на Земле. Это и есть тот самый рай, который когда-то был на Земле, и из которого человек когда-то был изгнан. А из этого места изошло слово, чтобы опять его туда вернуть. Видимо того человека, на языке которого этот текст и написан.

  Вот почему очень важно развивать чувствование языка. А на самом деле – видение языка. Слова надо прямо видеть. Важно видеть и находить истотные слова и их истотное написание. И тогда мы начинаем видеть не видимое.

  Кстати, о невидимом. Надеюсь вы понимаете, что греческие тексты – это далеко не первоисточники. В подтверждение давайте рассмотрим еще один текст, написанный уже на иврите, где, как видится, истотных знаний было больше.

  Итак. Почему самая первая строфа Библии, в которой речь идет о Начале, начинается не с первой буквы алфавита, а со второй? Важность верного «Начала» должна была быть очевидной для составителей священного текста, однако они предложили нам следующее: Брешит бара Элогим эт Ха-Шамаим вет Ха-Арец, что обычно переводится как «В начале сотворил Бог небо и землю».

  Поскольку буквы еврейского алфавита используются и в качестве цифр, алеф (от нее произошла греческая альфа) имеет значение «единица, первый» - то есть начало. Почему же сотворение мира начинается со второй буквы, бет, значение которой - «два, второй»?

  Дело в том, что если бы первой буквой Библии была алеф, то результат получился бы просто невероятный. Первая строчка выглядела бы так: Аб-решит бара Элогим эт Ха-Шамаим вет Ха-Арец - «Отец Начала сотворил Богов, небо и землю».

  С этим небольшим изменением, когда «Начало» начинается с первой буквы, из «первозданного хаоса» проступает фигура Творца всего сущего - Аб-решит, «Отца Начала». Опаньки, в библии проявляется мужское начало? Если бы Книга Бытия начиналась должным образом, то давала бы нам ответ на этот вопрос: Творец, сотворивший все сущее.

  Мы можем только догадываться, почему составители Библии, которые канонизировали Тору (первые пять книг Библии) во время Вавилонского плена, пропустили букву алеф. Но факт остается фактом. Не подлежит сомнению, что когда-то первый стих Библии начинался с первой буквы алфавита. Наша уверенность основана и на строках из Апокалипсиса (Откровение Иоанна Богослова), передающих слова Господа: Я есмь Альфа и Омега, начало и конец, Первый и Последний.

  Это заявление, повторяющееся три раза (1:8, 21:6, 22:13), связывает первую букву алфавита (греческого) с Началом, а последнюю букву с Концом, причем Господь является не только началом всего сущего, но и концом.

  Эти слова помогают понять ответ, который дал сам библейский Бог на вопрос, кто он такой. Это произошло, когда Иегова обратился к Моисею из горящего тернового куста, представившись: «Я Бог отца твоего, Бог Авраама, Бог Исаака и Бог Иакова». Получив задание, Моисей просит разъяснений: «Вот, я приду к сынам Израилевым и скажу им: Бог отцов ваших послал меня к вам. А они скажут мне: как Ему имя? Что сказать мне им?»

  Бог сказал Моисею: Эхья-Ашер-Эхья. И сказал: так скажи сынам Израилевым: Эхья послал меня к вам.

  Выражение Эхья-Ашер-Эхья было предметом споров для многих поколений теологов, исследователей Библии и лингвистов. Канонический перевод выглядит следующим образом: «Я есмь Сущий... Сущий послал меня к вам...» Однако в новейших редакциях Библии его оставляют без перевода, сопровождая сноской: «Точное значение неизвестно».

  «Сущий послал меня к вам...». Потому Библия и начинается именно с буквы Бет - второй дом. А кто такой Сущий, мы уже обсуждали